Опубликовано в: Вятский наблюдатель. – № 50. – Киров, 1996 (19 июля). – С. 5.

 

К 300-летию Российского флота.

 

«ВО   ВРЕМЯ   СЕМИЛЕТНЕЙ   СЛУЖБЫ   ПОВЕДЕНИЯ   БЫЛ   ОТЛИЧНОГО…»

(На Российском флоте сто лет назад)

 

Осенью 1895 года Конона Егорова Мусихина, вятского крестьянина двадцати одного года, призвали на военную службу. Срок службы большой – семь лет. Естественно, столько служить – желания никакого. Деревенские мужики-умники посоветовали сказать, что одна ноздря не дышит – авось не возьмут! Однако на медкомиссии ответили: «Пойдешь на флот. Там тебе все ноздри продует». Так мой прадед был «на службу принят Вятским уездным по воинской повинности присутствием … в 4-ом призывном участке 1895 года октября 16 дня» и отправлен в город Кронштадт на Балтийский флот. Начало его службы, 1 января 1896 года, совпало с годом празднования 200-летия Российского флота.

Первые два года своей службы (1896-1897) Конон Мусихин обучался в Учебно-Минном отряде, совершая плавания на учебных судах. Преподавателем Минной школы и Минного офицерского класса в Кронштадте в те годы был Александр Степанович Попов (1859-1905), выдающийся русский ученый, изобретатель радиосвязи. В 1897 году, когда Конон Мусихин еще находился в Учебно-Минном отряде, Попов, проводя серию опытов по радиосвязи между крейсерами «Россия» и «Африка», довел дальность радиообмена до 5 км. Именно с крейсером «Россия» Конону Мусихину позднее предстояло связать почти два года своей жизни.

По выходе из Учебно-Минного отряда он получает звание судового механика и направляется в команду миноносцев 8-ой роты 17-го флотского экипажа. Номерные миноносцы, имевшие водоизмещение 90-150 тонн, развивали скорость хода 20-25 узлов и были вооружены одним неподвижным торпедным аппаратом в носовой части корпуса и одним или двумя поворотными однотрубными аппаратами, расположенными на верхней палубе. Несмотря на малое водоизмещение и не совсем уважительное среди матросов название «собачки», миноносцы представляли грозную опасность даже для могучих броненосцев. Недаром офицеры-миноносники носили наручные золотые браслеты с надписью: «Минный отряд. Погибаю, но не сдаюсь».

Неся службу, Конон Мусихин в 1899-1900 годах участвует в плаваниях на миноносце № 132, в 1902 году – на миноносце № 137. По результатам плавания командующий миноносцем № 137 лейтенант Белоголовый 1 августа 1902 года отмечал, что «Мусихин выказал прекрасное знание своего дела, выдающиеся сообразительность, распорядительность, исполнительность и старательность. Поведения был отличного во всех отношениях. Поэтому смело может быть рекомендован на соответствующее его званию место».

К.Г. Мусихин (слева) и В.Д. Гагарин (?). 1905 г.

К этому времени Конон Мусихин уже имел звание минно-машинного квартирмейстера 1-ой статьи. Квартирмейстер – младший унтер-офицерский чин в русском военно-морском флоте XVIII-XX вв. В его обязанности входило следить за чистотой и порядком на корабле, контролировать работу матросов, заботиться о надлежащем питании и внешнем виде экипажа. Отличительным атрибутом квартирмейстера, эмблемой его власти, являлась так называемая «боцманская» дудка – бронзовый или латунный свисток особого устройства для внутрикорабельной сигнализации (см. фото). Эту дудку вручали в пожизненное владение. Квартирмейстеры принадлежали к «баковой аристократии», в российском царском флоте считавшейся привилегированной частью экипажа и даже на баке, своеобразном «матросском клубе», державшейся особняком от нижних чинов. В это время Конон Мусихин получал жалования 54 рубля в год.

Однако, во многом жизнь и служба нижних чинов и младших офицеров зависела от высшего командного состава. В этом отношении им, в том числе и моему прадеду, можно сказать, повезло. С 1899 года главным командиром Кронштадтского порта и военным губернатором Кронштадта стал легендарный вице-адмирал, флотоводец и ученый Степан Осипович Макаров (1848-1904). Он вникал во все стороны жизни и службы вверенного ему порта, заботился об улучшении на кораблях бытовых условий для матросов, о принятии необходимых мер предосторожности для предотвращения несчастных случаев с матросами. Макаров занимался даже такими бытовыми «мелочами», как улучшенный способ варки щей, в результате чего Конону Мусихину последние полтора года службы довелось «вкушать» питательные черноморские щи.

Но не только щами питались матросы. Алексей Силыч Новиков-Прибой писал: «На каждого (на обед. – А.М.) полагалось полчарки водки, а еще полчарки вечером – перед ужином. Пили водку с наслаждением, покрякивали и отпускали шутки: “За семь лет службы я этих получарок выпил у царя пропасть – более четырех тысяч”». Эту традицию Конон Георгиевич сохранил на всю жизнь. Дома перед обедом прадед садился во главу стола, говорил: «Бабка, неси!» - и выпивал принесенную стопку водки. Только после этого вся семья садилась за стол обедать.

В августе 1902 года Конон Мусихин собирался домой. Старший инженер-механик отряда миноносцев Антипов 20 августа дал прадеду аттестат «в том, что он во время его семилетней службы в команде миноносцев поведения был отличного и возложенные на него служебные обязанности исполнял с усердием и отличным знанием своего дела». И, наконец, 5 сентября он был уволен в запас флота сроком по 1 января 1906 года.

Начиналась гражданская жизнь. Конон Георгиевич возвращается в родную вятскую деревню Мусихинскую и в ноябре женится на крестьянской девушке из соседней деревни. Однако с его флотской специальностью в деревне делать нечего, поэтому в феврале следующего 1903 года он с молодой женой перебирается в г. Вятку. С работой быстро повезло, помогла рекомендация лейтенанта Белоголового. Конон Мусихин устраивается на только что начавшую строиться первую городскую электростанцию, участвует в установке паровых котлов и машин и после окончания строительства начинает работать в должности помощника машиниста. Однако, не долго длилась «гражданка».

«Нижним чинам запаса, которые явятся при призыве в военное время, или учебные сборы в форменной одежде, годной к употреблению, выдаются деньги в следующем размере: сохранившим в исправности пальто или шинель, мундир, зимния брюки и явившимся в годной обуви – по 1 рублю, а принесшим с собою одну или несколько из упомянутых вещей по 25 к. за каждую», - гласила надпись в увольнительном билете. Наверняка Конон Мусихин получил обещанные деньги, слишком мало времени прошло с момента его увольнения с флота.

В ночь на 27 января 1904 года Японский военный флот без объявления войны неожиданно напал на суда русской эскадры, стоящие на рейде Порт-Артура. 28 января Япония объявляет войну России. А уже 31 января Конон Георгиевич Мусихин призван на действительную службу Управлением Вятского Уездного Воинского Начальника.

Об участии Конона Мусихина в русско-японской войне сохранилась всего лишь одна короткая запись в увольнительном билете: «Призван на действительную службу 22 февр. 1904 г. и отправлен в гор. Владивосток Сибирский Флотский Экипаж а по демобилизации войск уволен обратно в запас флота 1905-а ноября – дня». Однако, в действительности эти два года войны стоили многих жертв, пота и крови.

Вместе с другими призывниками Мусихина отправляют в С.-Петербург. Там формируют команды для отправки на Дальний Восток, и 22 февраля поезд везет его в г. Владивосток, где находилась бригада крейсеров 1-ой Тихоокеанской эскадры.

Железной дорогой до Владивостока тогда добирались недели две-три, так что Конон Мусихин прибыл на место около 10 марта. Лишь за неделю до этого, 3 марта, на бригаде крейсеров Владивостока появился новый ее начальник, контр-адмирал Карл Петрович Иессен, назначенный на эту должность также новым командующим флотом Тихого океана, вице-адмиралом С.О.Макаровым. Сам Макаров прибыл в Порт-Артур из С.-Петербурга утром 24 февраля. Еще раз Конону Мусихину довелось быть под началом этого выдающегося человека. Однако совсем недолго – всего три недели. 31 марта броненосец «Петропавловск», на борту которого находился адмирал Макаров, подорвался на мине. Макаров успел прокомандовать 1-ой Тихоокеанской эскадрой только 37 дней.

На Владивосток базировались три броненосных крейсера: «Россия», «Громобой» и «Рюрик», один бронепалубный крейсер «Богатырь» и десять номерных миноносцев. Конона Мусихина определяют на крейсер 1-го ранга «Россия». На крейсере «Россия» поднял свой флаг контр-адмирал Иессен. Одновременно с ним на «Россию» пришел новый командир – капитан первого ранга Андрей Порфирьевич Андреев, болезненный, небывало нервный в обычной обстановке человек, но в бою выказывающий изумительное хладнокровие и мужество.

Крейсер – боевой надводный корабль для ведения морского боя, нарушения морских коммуникаций противника, перехвата его вооруженных торговых судов и уничтожения их конвоев. Именно для этих целей в 1892-1899 гг. русское кораблестроение, соперничая с английским, создало «Рюрик», «Россию» и «Громобой» - отличные крейсера-рейдеры с основательным бронированием, многочисленной артиллерией и большой дальностью плавания. Так, крейсер «Россия», спущенный на воду в 1896 году, имел водоизмещение 13700 тонн, скорость 19,5 узлов, артиллерию: четыре 8-дюймовые, шестнадцать 6-дюймовых, пятьдесят семь малокалиберных пушек и пять минных аппаратов.

Однако бытовые условия на этих прекрасных по своим техническим характеристикам крейсерах абсолютно не были предусмотрены, о чем С.О. Макаров писал: «…При осмотре мной крейсера “Громобой” я был поражен отсутствием всяких удобств для жизни матросов на наших новых судах. Офицеры помещены роскошно, нижние же чины живут в различных коридорах, казематах и других помещениях, случайно оставшихся не занятыми под машины и пушки. В этих местах для удобства нижнего чина ровно ничего не сделано, и по всему судну имеются лишь низкие рундуки для сиденья длиной 264 фут. На этих рундуках может поместиться вплотную один к другому 130 человек, а команды на судне 800». (Крейсер «Громобой» во многом соответствовал «России»). Вот в каких условиях пришлось жить и воевать личному составу крейсеров.

Большая Советская Энциклопедия (3-е изд.) о действиях владивостокской бригады сообщает: «С начала войны до авг(уста) 1904 (года) активные действия на мор(ских) коммуникациях противника вел владивостокский отряд крейсеров, уничтоживший 15 пароходов, в т.ч. 4 воен(ных) транспорта, и героически сражавшийся с превосходящими силами японцев 1 (14) авг(уста) в бою в Корейском проливе». Но сухие строки энциклопедии не могут передать всего, что происходило на самом деле. Поэтому особая благодарность Валентину Саввичу Пикулю, донесшему до нас в живой форме романа «Крейсера» всю героическую, но малоизвестную, эпопею бригады крейсеров Владивостока. Нет нужды пересказывать все, что описано в романе. Стоит упомянуть лишь отдельные эпизоды, относящиеся к службе Конона Мусихина.

Естественно предположить, что на крейсер он был определен в качестве механика паровых машин в своем звании квартирмейстера. Не забыта еще была недавняя служба на флоте, да и на «гражданке» работа оставалась такой же. В военных условиях от работы команды механиков и машинистов зависело очень многое, особенно на крейсерах, должных развивать большую скорость. В походе 15-20 июня 1904 года около острова Цусима на отряд крейсеров напала эскадра японского адмирала Камимуры: 9 крейсеров и миноносцы. Силы были явно неравные, поэтому пришлось срочно ложиться на обратный курс. «До Владивостока 600 миль! … Шли на скорости 18-17 узлов. Все зависело от машинистов… Все понимали – сердцем, душой, сознанием! – стоит кому-либо из крейсеров получить “перебой” в машинах, и Камимура навалится на них всей мощью эскадры». Тогда отряд смог уйти от преследования. А 1 августа 1904 года во время жестокого неравного боя наших крейсеров с эскадрой Камимуры могла стать роковой для крейсера «Россия» поломка клинкета (задвижки) в паропроводах, которую механики не успели починить (не по своей вине) после предыдущего похода, отчего из 32 котлов флагмана отказали сразу четыре котла и резко снизилась скорость хода. Во время этого боя из 2347 членов экипажей крейсеров «Россия», «Рюрик» и «Громобой» погибло 1178 матросов и 45 офицеров, больше половины. «Таких потерь в личном составе не было еще ни в одной морской битве после Наварина (1827 года), и, в частности, наш флот со времен Александра I еще ни разу не нес подобного урона».

В 1905 году в России бушевала первая революция. Отзвуки ее доходили и до Дальнего Востока. Нижний состав флота уже начинал разбираться в обстановке, чему способствовали некоторые офицеры. Так, Новиков-Прибой в своем романе «Цусима» вспоминал, как инженер Васильев (В.П. Костенко) давал ему книги о борьбе народов за независимость, и в их числе «Гра “Марсельцы”, где описывается жизнь из эпохи французской революции». Интересно, что на чердаке нашего дома среди старых книг оказалась именно эта книга! По детскому незнанию я тогда подумал, что это какая-то фантастика о марсианах, и, не долго думая, сдал ее в букинистический магазин.

Война закончилась в сентябре 1905 г. подписанием мирного договора. В ноябре того же года демобилизованные возвращались домой в Россию. Но шла всеобщая забастовка путейцев, поезда стояли. Поэтому часто вятские матросы (человек 5–6) отцепляли паровозы от составов и ехали на них, благо, сами были машинистами и механиками. Так для прадеда кончилась война и служба на флоте.

Но воспоминания о флоте сохранялись. В 1907 году бывшие моряки-друзья помогли Конону Мусихину построить дом в Вятке. На стене комнаты этого дома над кроватью прадеда висела большая фотография, к сожалению пропавшая после его смерти, на которой был запечатлен крейсер «Россия» со всем экипажем на борту. Единственного своего сына, моего деда, прадед, видимо, не случайно назвал Николаем. В книге «Флот государства Российского. Откуда и что на флоте пошло» В.А. Дыгало пишет: «Воистину неповторим великий чудотворец Николай! “От труса, глада и потопа” - от всего спасает он. Недаром же его как своего покровителя так чтят моряки. Говорят, суда, названные святым именем Николая, никогда не терпят крушений…» А мой прадед таким образом хотел оградить от жизненных крушений своего сына. Оставались предметы матросского обмундирования: серебряная кокарда в виде двуглавого орла, к сожалению, сменянная мной на какую-то ерунду мальчишкам (взрослые хватились на следующий день, но было уже поздно, кокарда «уплыла» куда-то дальше), в дровянике я нашел латунную пряжку от флотского ремня прадеда также с двуглавым орлом, а в огороде мой дед нашел медную пуговицу от кителя прадеда все с тем же орлом (последние два предмета сохранились). Прадед часто вспоминал флотскую службу, многое рассказывал своему внуку (моему отцу). Эти воспоминания не оставляли Конона Георгиевича Мусихина до конца жизни. Гостя перед смертью (в 1954 г.) у младшей дочери Валентины Кононовны в Симферополе, 80-тилетний прадед «вспоминал, что 50 лет назад он проездом был в Москве, когда его призвали служить во флот». Море запало в душу на всю жизнь…